Счастье за углом - Страница 50

– Как вы, мисс Дин?

– Когда ув-видите кафе, м-магазинчик и прочие дома, – я стучала зубами, – это Кроссроадс. Перекресток будет с д-д-ругой стороны кафе.

– Сейчас четыре часа по местному времени, мисс Дин. Если мы не приедем в ближайшее время, стемнеет. Вы уверены, что не хотите вернуться и переночевать в Эшвилле?

Был миг, когда я помедлила. Мы только что провели жуткий час на узкой дороге, вьющейся по горам вокруг Ков. Представьте себе американские горки без страховки. Каждый поворот означал глубокий обрыв с одной стороны и острые уступы вертикальных гор с другой.

Если ты сдашься сейчас, ты больше никогда не попробуешь.

– Уверена.

– Хорошо. Я свяжусь со второй машиной, передам им, что мы продолжаем путь.

Он передал мои слова телохранителям в ведущем «хаммере», а я обняла трясущимися руками холодный металл маленького огнетушителя. Это было мое защитное одеяло, да и «хаммер» казался мне почти надежным, его сложно было перевернуть, и в нем мало что могло гореть. Но если этот огромный высокотехнологичный автомобиль не сможет пробиться сквозь метель к дому моей бабушки, я позвоню в Пентагон и потребую вернуть мои налоги. «Хаммеры» проектировались для передвижения по горам, форсирования рек, гонок по полю боя без риска проколоть шины. И уж лучше ему доехать до Хребта Дикарки.

– Вот ваше кафе, – сказал водитель. – Выглядит довольно пустым. В такую ночь посетителей не бывает.

Я прижалась к пассажирскому окну и попыталась что-то разглядеть в снегу. Кафе. О да, чудесное и дружелюбное, как раз такое, как я себе представляла. Даже в свете угасающего дня, в снегу, с пустой парковкой и единственной освещенной вывеской с надписью: «Кафе на Перекрестке» – было утешающей иконой в моей сумасшедшей поездке.

Ты можешь остановиться прямо здесь, сказала я себе. Ты войдешь, устроишь Дельте сюрприз, тебя обнимут. Дельта наверняка любит обниматься. А потом она даст тебе бисквиты с подливкой и пригласит остаться на ночь в их доме.

Нет. Этот путь был слишком прост. Я не могла просить о помощи ни Дельту, ни Томаса. Я не могла вернуться в Эшвилль и остаться на ночь в уютном отеле. Я должна была проделать весь путь до бабушкиного дома. Если бы я вошла в кафе, я признала бы, что не могу ни с чем справиться в одиночку. Даже Дельта была бы разочарована. Городская девчонка притащилась на «хаммере» с телохранителями, будут потом шептаться люди. В метель. Обнимая огнетушитель.

Я приняла еще одну таблетку успокоительного, попыталась проглотить ее, но в горле пересохло. Таблетки повышали уровень серотонина в мозгу. Во мне уже, наверное, было столько серотонина, что хватило бы и бешеному гризли. А здесь водятся гризли? Нет, только черные медведи. Неопасные. Все, что они могут сделать, – это забраться в дом, украсть мою еду и нарычать на меня. Гор-р-родская.

Кафе исчезло в снегу, и меня снова захлестнул ужас.

– Есть перекресток, – сказал водитель. – Нам… хм… нужно повернуть на эту… тропинку?

– Да! – Я просунула голову между спинками передних сидений. – Это она! Руби-Крик Трейл!

Томас освежил мои детские воспоминания, с любовью и мельчайшими подробностями описывая дикую дорогу к дому бабушки, так что я не сомневалась, что теперь ее найду.

– Сейчас примерно двадцать минут езды по Руби-Крик. Потом будет развилка, нам налево, вверх по склону. Дорога попетляет, а затем нырнет в лес и закончится на лугу. Оттуда уже будет виден дом моей бабушки.

– Мисс Дин, – сказал водитель. – А вы уверены, что тут в последнее время никого не задрали волки?

– В последнее время – не знаю.

И все же желудок свело от страха, когда мои «хаммеры» и фургон свернули с цивилизованной Трейс на ее дикую кузину. Гладкую дорогу сменили ухабы. Нас поглотил темный заснеженный лес. Затем начался спуск, и справа показались заросли пушистых рождественских елок и рододендронов, слева ручей Руби-Крик журчал между заснеженных берегов.

Я прижалась к стеклу. Бабушка Нэтти приводила меня сюда искать камешки! Я нашла много маленьких серых камней, забрала находки домой, в Атланту, спрятала в своей шкатулке с драгоценностями. После смерти бабушки я просила папу отдать камни ювелиру, чтобы сделать из бабушкиных рубинов браслет. Он сказал, что закажет, а потом потерял камешки. Или сказал, что потерял.

Я плакала под лыжной маской, глядя на ручей, ведущий меня к дому бабушки, теперь моему дому. Ручей, который полировал то, что я потеряла, или то, что потеряло меня.

* * *

Двадцать лет назад я смотрела через заднее стекло папиного «мерседеса», как исчезает из вида странный, но очень милый маленький домик, и вот наконец вышла в снег, которого намело уже по лодыжки, и увидела его вновь. Дом прятался в снежной метели, покатая крыша и толстые стропила скрывались в тенях, чудесные витражные окна казались слепыми и замерзшими. Дом был как будто не вполне реальным, больше похожим на видение в зеркале – вместо живого дерева и камня.

Четыре каменные ступени вели на широкую веранду. Снежинки ныряли под каменную арку крыльца, оседали на старом парапете. Эта арка всегда придавала дому странное сходство с арабскими сказками. Я вспомнила, как в детстве впервые попала к бабушке и как меня заворожил главный вход. Мне показалось, что я нашла домик колдуньи в диком лесу. Возможно, я была права.

Абракадабра. Бабушка, я здесь. Я вернулась.

– Мисс Дин, хотите, чтобы мы выбили замок? – спросил один из телохранителей. Он кричал, словно думал, что снег слишком сильно шумит.